Особый экономический статус Харькова звучит громко, но утопия – Кинзбурская

Почему особый экономический статус Харьковщины возможен только после прекращения войны, что не дает государству ввести механизм государственных гарантий для страховщиков и почему в Харьковской области не все громады ввели освобождение от местных налогов и сборов для местных бизнесменов, в интервью МГ «Объектив» объяснила нардеп от партии «Слуга Народа» Виктория Кинзбурская.

Для граждан – єВідновлення, для бизнеса – репарации

— Ежедневно харьковский бизнес страдает от атак шахедов или ракет. Возможно ли на государственном уровне принять какой-либо закон или ввести бизнесменам возмещения, чьи предприятия пострадали из-за российских атак?

— Несмотря на то, что эта идея выглядит очень привлекательной, в нынешних условиях прямое возмещение потерь бизнеса средствами бюджета нереалистично. Если мы говорим про «єВідновлення», то это инструмент точечной помощи для людей, потерявших жилье. И даже там у нас не хватает средств в бюджете, чтобы покрыть все расходы. Потому что, как вы знаете, у нас ужасные потери жилищного фонда по Харькову. Если мы говорим о денежных выплатах на возобновление бизнеса, то я все же опиралась бы больше на инструменты стимулирования.

– На какие именно?

— Прежде всего это условия безопасности. Ведь вы понимаете,  не все бизнесмены готов вести свою деятельность в Харькове из-за опасности. У них тоже есть дети, семьи, родственники и они выбирают место безопаснее. Нам нужно восстановить логистику, потому что Харьков в логистическом тупике. Нам нужны налоговые кредиты, доступ к релокации, целевые программы. Очень много нам стоит война. К примеру, один день войны в 2023 году нам обходился в $100 млн. А в 2025 мы дойдем уже до цифры $200 млн такими темпами. И нам нужно четко различать механизмы для частных лиц и для бизнеса. То есть «єВідновлення» – это инструмент гуманитарной компенсации гражданам, а не предприятиям. Если мы говорим о предпринимательской деятельности, то само понятие – это осуществление деятельности на свой риск с целью получения прибыли. Мы не можем возлагать всю ответственность на государственный бюджет, из которого мы финансируем учителей, врачей, военных. Да, это не популярное решение. Мы понимаем, что именно бизнес наполняет наше государство деньгами по налогам и по трудоустройству.

— Так как власть все же видит помощь бизнесу?

— Есть механизмы фиксации ущерба. Мы все же надеемся, что когда-нибудь мы договоримся о репарациях. Потому что нужно понимать, что враг — наши соседи, а не наше государство, которое мы пытаемся как-то «нагнуть» и вернуть эти деньги. Так жестко говорить, но все же я надеюсь на действенный механизм репарации. Это будет не скоро, но все-таки над этим работает очень большой пул специалистов и будем надеяться, что у нас это получится.

В зоне боевых действий невозможно оценить страховые риски

— Украинские страховые компании не берутся страховать бизнес, расположенный ближе чем в 100 км от линии фронта. Выходит так, что харьковские бизнесмены не в тех условиях, в которых полтавский бизнес или столичный. На что тогда рассчитывать предпринимателям, если нет возможности застраховаться?

— Рынок страхования – это частный сектор экономики, и государство не может влиять принудительно на страховщиков, чтобы они страховали. Рынок страхования у нас осуществляется на рассчитанном риске, то есть они считают, во что им обойдется эти страховые случаи. Это нормально, потому что они также вкладывают деньги и тоже несут риски.

– Есть предложение харьковских бизнесменов задействовать механизм государственных гарантий для страховщиков. Это реалистичная идея?

– Как концепт это возможно. Как реальный механизм – это очень сложно, потому что мы можем добиться только декларирования этих государственных гарантий, а реального механизма не выработать. Такие гарантии мы можем давать только тогда, когда у нас есть надежная оценка и аудит рисков, когда есть ограничение ответственности. В зоне боевых действий, а я считаю, что мы все же находимся в зоне боевых действий или приближенной к ним, это не реально. Такие механизмы нуждаются в очень четких границах и прозрачной регулировке. Мы не можем рисковать и возмещать из бюджета потери страховых компаний. Вы понимаете, у нас приоритет – это укрепление обороноспособности, а не гарантирование прибыли страховых компаний.

Особый экономический статус дают для развития инвестиционных проектов

– Уже три года предприниматели Харькова обращаются с предложением ввести в регионе особый экономический статус. По вашему мнению, это реалистичная идея, которая принесет настоящие плоды, или это больше похоже на какую-нибудь популистскую идею?

– Сегодня я буду отвечать на вопросы таким образом, что они очень не понравятся многим. Но я стараюсь быть объективной и при всем том, я очень хочу сделать много для бизнеса, потому что я сама живу в Харькове. И моя семья также ведет предпринимательскую деятельность именно в Харькове. И мы несем эти риски, но все равно я не имею права создавать какие-то нереалистичные ожидания у людей. Когда мы говорим об особом статусе, мы должны определить, а что это такое. Потому что  звучит оно громко, а какое наполнение этого особого статуса? Опыт других стран нам показывает, что ключевым является не статус, а конкретные налоговые, инвестиционные и регуляторные условия. У нас нет инвестиций сейчас и, простите, но вряд ли они будут, пока у нас такая ситуация с безопасностью. А если мы говорим об особом экономическом статусе в его классическом понимании, то это статус, который предоставляют для развития инвестиционных проектов.

– А об инвестициях нам сейчас остается только мечтать…

– И в этом случае идея особого экономического статуса – это утопия. Потому что, понимаете, страдает от обстрелов у нас не только Харьков. У нас есть Сумы, Херсон, Николаев. И если мы предоставим этот статус всем, каким образом мы будем наполнять бюджет? Более того, такой статус может создать предпосылки для коррупционных злоупотреблений и неравных условий для конкуренции и уклонения от налогов. Я объясню почему. У нас с момента полномасштабного вторжения действует мораторий на налоговые проверки. А что, вы думаете, с нами произошло в 2022 году? У нас оказался некий фантастический рост предпринимательской деятельности в Харькове и Харьковской области.

– Это плохо или хорошо?

– Это фиктивные предприятия. Они не ведут предпринимательскую деятельность. Они просто уходят от уплаты налогов, потому что налоговая их не может здесь проверить. Они регистрируются в Харьковской области, а ведут бизнес в других городах. Они не создают продукт с прибавочной стоимостью, но они избегают налоговых проверок. То есть для меня особый экономический статус возможен, но только после завершения боевых действий. И так, когда мы будем восстанавливаться, а я в это верю и оптимистично считаю, что у Харькова большое будущее, у Харьковской области, то в таком случае, чтобы привлечь уехавшее население, нам действительно нужно будет делать налоговые льготы и кредиты, и льготные условия для инвестиций. Но сейчас в условиях войны это почти невозможно.

– Один из наших спикеров как раз настаивает на том, что предприниматели, если им не создать комфортные условия для ведения бизнеса, страховые возможности, будут уезжать из Харькова и не факт, что потом вернутся.

— Знаете, такое действительно может быть, но все же «Хорошо, там где нас нет». И я все же верю, что люди, всю жизнь прожившие в Харькове, они не могут необратимо покинуть это и не вернуться. У нас очень комфортный город, даже по сравнению со столицей, я совершенно точно фанатка Харькова. И надеюсь, что все эти ужасные моменты, которые мы переживаем, временные. И все у нас будет, будет и восстановление, и строительство, и новые рабочие места, и инвестиции. Не знаю, но я смотрю на это так.

Некоторые громады не хотят лишних бюрократических проволочек из-за освобождения бизнесменов от местных налогов

– В Харькове действует освобождение от местных налогов и сборов. В каких еще громадах Харьковщины это ввели?

– Харьковский горсовет принял решение освободить бизнесменов от местных налогов. А именно – налог на недвижимость, единый налог для ФЛП 4 группы и налог на землю. Это очень сильная помощь, как я считаю, для бизнеса, потому что иногда ставки налога на землю могут достигать, например, миллиона гривен. И я считаю, что возможность не платить этот налог, это же и есть помощь. Мы понимаем, что если бизнес не платит эти налоги, то теряют громады. И Кабмин принял постановление, которым можно возместить эти убытки для громад, чтобы громада могла осуществлять свою деятельность без потерь. Нам разрешили применять этот льготный режим, но для меня непонятна ситуация, когда, например, из 56 громад только 22 в Харьковской области приняли решение все же освободить своих предпринимателей от чрезмерного налогового бремени. Приняли Золочевская громада, Липецкая, Малоданиловская, частично это решение приняли в Чугуеве и Дергачах. Но некоторые предприниматели обращаются ко мне, потому что имеют заминированный земельный участок, которым они не могут пользоваться, но громада их не освобождает. Потому что не хочет лишней бюрократической волокиты.

— Говорят ли на государственном уровне о выборочной отмене государственных налогов для фермеров или бизнесменов, живущих и работающих в прифронтовых городах или в заминированной зоне?

— Это очень сложно сделать, потому что минус одна копейка в бюджете сразу скажется на нашей обороноспособности. За деньги иностранных партнеров мы не можем снабжать наших военных, но мы можем обеспечивать врачей, учителей и гражданских людей. Но у нас очень большие расходы именно на армию. И частичное освобождение – это такое кратковременное мероприятие, которое, я не знаю, принесет ли он пользу или наоборот вред, если мы говорим об общегосударственном уровне. То есть, в разрезе определенной громады это будет помощь определенным бизнесменам. А если мы говорим обо всей стране, я не уверена. Это очень сложные расчеты, которыми занимается Минфин, и это нужно все же иметь картину, сколько мы потеряем.

Читайте также: Харьков ждет судьба Детройта? Власть не спешит спасать бизнес после «прилетов»