Торжество Одоробла

В прошлом году несколько неравнодушных харьковчан совершили невозможное – отстояли в судах площадь Свободы и запретили горсовету ставить в сквере стелу с ангелом и крестом наверху, прозванную в народе «одороблом» за очевидную несуразность и несоответствие историческому облику места. Однако праздновать победу здравого смысла рано: в Харькове «одоробла» – повсюду, и борьба с ними обещает быть долгой.

Харьков – город бедный. Бедный на хорошую архитектуру и славные историческими событиями места. Нет у нас ни королевского замка, как в Кракове, ни средневековой ратуши, как в Таллинне, ни даже неповторимой и древней рыночной площади, как во Львове. Из всего, что условно можно считать всемирным наследием – только Госпром, первый советский небоскреб. И еще немножко памятников местных: красивая колокольня, несколько особняков Бекетова, дома Гинзбурга и Ржепишевского. Казалось бы, бедняк должен быть рачительным, заботливо ухаживать за тем немногим, что имеет – и тогда у него есть шанс сохранить и приумножить. Но это – умный бедняк. А Харьков – словно тот глупый бедняк, который пропивает последнее, что у него есть.

Карлсон-самозванец

Во время Второй мировой войны Харькову повезло. В отличие от Варшавы или Гданьска, чьи исторические центры были полностью разрушены бомбежками, наши старинные здания почти все сохранились. Но что не смог уничтожить Гитлер, то успешно развалили бесславные потомки славных защитников второго по значимости города Украины. Страшным остовом высится в Театральном переулке некогда прекрасный дом Тервена – «Крыша мира», в мануфактуре знаменитого архитектора Ржепишевского выбиты все стекла и скоро обвалится крыша, дом Суркучи, где пел Шаляпин, едва спасли от уничтожения застройщиком несколько лет назад, но время неумолимо, и вскоре он упадет без всяких застройщиков. И даже те немногие исторические здания, которые каким-то чудом уцелели в нашем городе бедного и глупого хозяйствования, рискуют не пережить наше поколение.

Дом под номером 19 на Пушкинской – настоящее украшение улицы. Когда я 17-летней студенткой только приехала в Харьков из маленького поселка, то время от времени приходила на площадь Поэзии, чтобы просто посмотреть на него – до того он казался мне изящным. В прошлом году на крыше доходного дома архитектора Гинзбурга, который все еще сохранил затейливые украшения в стиле модерн и надписи названий бывших магазинов на немецком, начались подозрительные движения. За считанные дни там выросли строительные леса. Активная общественность всполошилась: дошли до прокуратуры и облгосадминистрации. Правоохранители и чиновники даже подключились со своей стороны. И что? И ничего. Наглый Карлсон-самозванец упорствует в своем желании непременно жить на крыше, и вместо лесов там уже стоят крепкие кирпичные стены. По дому пошли трещины. Оказывается, у нас можно в обход разрешения областного департамента архитектуры получить бумажку в киевском ГАСКе, и это будет такая «окончательная бумажка», против которой не то что общественность, а чиновники с прокуратурой ничего не смогут сделать.

Ужасно в этой ситуации то, что, несмотря на скандал, стройка идет, а, значит, застройщик даже не понял, что что-то не так. Как не понимал булгаковский Шариков, почему нельзя есть с газеты и плевать на пол. Что ему тот Гинсбург, что ему тот модерн? Ужасно то, что строительство ведет не просто какой-то хрен с горы, а целый директор коммунального предприятия «Подземный город» Александр Ганус – видимо, на эксплуатации нашей с вами коммунальной собственности он нажил капиталы, позволяющие уродовать исторический облик Харькова, весело поплевывая и на харьковчан, и на администрацию, и на прокуратуру. А что такого? Кто сказал, что нельзя есть с газеты и петь матерные частушки? Зачем себя мучить, как при царском режиме?

Шариковы наших дней

Это отдельно взятое одоробло на знаменитом доме – только отдельный, самый заметный пример. Неподалеку строится еще одно одоробло – гигантский торговой дом, из-за которого по стенам библиотеки им. Короленко несколько лет назад пошли трещины. Это одоробло нам уже не победить – оно будет достроено и останется. А библиотека – ну как повезет.

Мне больно смотреть на квартал за Госпромом, который строился в бытность Харькова столицей: улицы-лучи, расходящиеся от Дома Государственной промышленности, словно от солнца, строгие, правильных геометрических форм здания. Новая жизнь, новые формы для столицы «живой, трудовой, железобетонной». Нотам давно живут шариковы наших дней, и каждый шариков выгородил себе по балкону в полдома размером. Ну а что такого? Кто сказал, что нельзя плевать на пол?

Пока что борцы за историческое наследие, увы, проигрывают по многим фронтам – одоробло торжествует. Но эта борьба еще не закончена. Победа в войне за площадь Свободы помогла обратить внимание на Госпром, который наконец-таки внесен в список памятников Национального значения, сделана заявка в ЮНЕСКО – до скандала никто и не чесался. Общественный резонанс делает свое дело: думал ли, например, главный архитектор Харькова, начиная в 2016-м всю эту канитель с ангелом и крестом, что уже совсем скоро он так бесславно уйдет в отставку. Собственно, суды вокруг площади к его отставке и ни при чем, но оказалось, что общественное мнение даже в таком равнодушном городе, как наш, может раскачать и самые крепкие кресла.

Нет, я не надеюсь на то, что всем этим бесчисленным шариковым во властных кабинетах станет стыдно за то, что они разрушают какой-то там модерн. Но я надеюсь, что им станет страшно.