Оборотная сторона новогодней сиесты: доктор скорой помощи рассказала о «праздничных» визитах к харьковчанам

Доктор скорой помощи Наталия Фомина уже около 30 лет спасает харьковчан. Она рассказала о деталях своих «праздничных» визитов к пациентам и поделилась интересными случаями из своей практики.

— Какую помощь чаще всего Вам приходилось оказывать в новогодние, рождественские и крещенские  праздники?

— Вызовы к взрослым были так или иначе связаны с алкоголем: одних приходилось извлекать из сугробов и доставлять в медучреждения, другие начинали праздновать  заранее, так что в Новый год к ним приходила не Снегурочка, а «белая горячка» — острый алкогольный психоз, если выражаться медицинским языком. Праздничным подарком для нас были пациенты, которые не сопротивлялись, а могли бодро собраться в больницу с надеждой встретить там любимых врачей, которые уже неоднократно лечили их раньше. Были больные, которые на мой вопрос, какой праздник был этой ночью, беспомощно разводили руками. Остальные вызовы были к температурящим пациентам, в основном, детям. Отмечу, что температурящих детей в первые три дня заболевания сейчас принимает только инфекционная больница.

За всю мою практику на Новый год я дежурила 8 раз. В 90-х было опаснее ходить по подъездам, часто отсутствовал свет, лифт мог не работать, и при встрече с агрессивными пациентами гораздо тяжелее было получить помощь от милиции — сотовой связи тогда еще не было. Это сейчас при необходимости полиция прибывает по нашему сигналу в считанные минуты…  Однажды муж нашей сотрудницы решил сопровождать ее в новогоднюю ночь в качестве Деда Мороза. Вот так и работали пол-ночи две снегурочки (врач и фельдшер) и Дед Мороз с «дипломатом» в руках (тогда вместо специализированных медицинских сумок у нас были алюминиевые дипломаты).

— Что поменялось в службе скорой помощи в последнее время, и как Вы оцениваете эти изменения?

— Когда я пришла в скорую помощь в 90-х годах, многим работникам было за 60 лет, а некоторые умудрялись работать до 80-ти. А сейчас врачей старше 58 лет на нашей подстанции нет. К тому же бригад на город было в 4 раза больше, а вызовов больше в 1,5 раза. Зачастую одинокие люди со многими недугами набирали «03» не столько за тем, чтобы получить таблетку или инъекцию, а за возможностью быть кем-то выслушанными, пожаловаться на свое житье-бытье. Часто медицинским работникам излагались пространные истории из жизни, в деталях и подробностях описывались боевые случаи, высказывались и обосновывались различные политические взгляды. Общение с такими пациентами могло затянуться минут на 40. Сейчас мы официально называемся экстренной медицинской помощью, на вызове имеем право находиться 20-30 минут, и времени на беседы у нас совсем нет. Мы вынуждены перебивать пациентов, торопить их, фокусировать внимание только на экстренных состояниях. Все чаще я произношу фразу: «Это не неотложное состояние, обращайтесь в поликлинику» — и покидаю больного. В последнее время появилось много новой медицинской аппаратуры, в каждой машине есть GPS, а у медиков — два мобильных телефона. Это позволяет диспетчерам следить за передвижениями бригады и выходить на связь, чтобы поторопить нас, когда поступает вызов рядом с нашим.

— Как обычно проходит рабочая смена? Сколько вызовов бывает в среднем?

— За 12-часовое дежурство мы выполняем 12-16 вызовов, причем до половины из них — с госпитализацией. Многие диагнозы требуют доставить больного только в определенные лечебные учреждения. Так, например, если у больного имеется рана на голове, синяк или ссадина на лице, мы обязаны доставить его в больницу скорой медицинской помощи, по-простому «неотложку». Там его должен проконсультировать нейрохирург. Родственникам и самому больному часто бывает непонятно, почему мы везем больного на другой конец города, и нам бывает совсем непросто уверить их в том, что здесь нет нашего злого умысла, особенно в режиме дефицита времени. Эта же ситуация возникает при ранах кисти и пальцев рук: таких больных принимает только специализированное отделение 31-й больницы. Так что дипломатические навыки в нашей работе так же необходимы, как и медицинские знания. А оперативность в работе требует сильного психо-эмоционального напряжения. Иногда чувствуешь себя… «канатоходцем». Вызов надо отработать так, чтобы больному помочь при минимальных затратах времени, уговорить его на госпитализацию, если это необходимо, помочь собрать вещи. И при этом, оставаясь вежливой и доброжелательной даже при хамском обращении, постоянно удерживать ситуацию под контролем, особенно когда пациент привык командовать на работе и дома. А если больной «носилочный», то приходится еще и побегать по подъезду и улице, чтобы найти волонтеров на вынос.

— Были ли истории, которые Вы считаете достойными запечатления в кино?

— Если бы я была писателем или сценаристом, моя работа на «скорой» стала бы кладезем характеров и персонажей, жизненных ситуаций, криминальных историй, сюрреалистических новелл и даже… саг. Вот реальная история из разряда саг. Начало 90-х, вызывает нас 60-летний мужчина, повод для вызова — плохо с сердцем. Приезжаем: оказывается, что ему плохо, так как он тревожится за жизнь своих двух малолетних внуков. Его дочь лишили родительских прав, ее детей определили в детский дом, а через 6 месяцев их усыновила чета из Пенсильвании. Дед общался с новыми американскими родственниками через переводчика минут 15, получил новенький мобильник в подарок и заверение, что может звонить им чуть ли не каждый день, расцеловал внучат и помахал им вслед. Со дня отъезда прошло 5 недель, связь была хорошей ровно 4 недели, дедушка звонил 2-3 раза в неделю, а последнюю неделю дозвониться не может, вот и переживает за их судьбу. Я этот случай хорошо запомнила, дедушка нам еще фотографию 2-х белобрысых пацанов показывал: одному 2 года, другому — 4. Мы на этом вызове были долго, сняли электро-кардиограмму, препараты какие положено ввели, а давление все равно не снижалось. Уговаривали в больницу ехать — дед ни в какую, дом на дочь оставить не мог. «Спалит, — говорит, — или ночлежку здесь устроит». Он тихонько приоткрыл дверь в соседнюю комнату: на диване спала «непробудным» сном его мертвецки пьяная дочь. Времени было около 13:00… Прошло 18 лет. Приезжаем мы на вызов к дедушке 78 лет: у него травмы, синяки, ссадины по всему телу. Фельдшер записывает данные, обрабатывает ему раны, уточняет детали происшедшего. Я всматриваюсь в обстановку, вижу фотографии на стене и вспоминаю, что я здесь уже была… «Так Вы говорите, И. И., что внук вас побил?» — спрашиваю я. «Да, Мишка, чтоб ему пусто было», — отвечает пациент. «Так он же у вас в Америке должен быть?» «А вы откуда знаете», — спрашивает он с недоумением? «Да, помню, как вы переживали из-за него…» Оказывается, американские родители прилагали все усилия, чтобы мальчики жили-не тужили в их семье. С младшим все было ок, а вот старший Мишель был «трудным», они его психологу показывали, в разные школы переводили, на спорт отдавали, а он им сплошные неприятности приносил. 14 лет они мучились, а потом посадили в самолет и отправили к дедушке в Харьков и попросили не возвращаться. Теперь Миша деда изводит, гуляет, дружков водит, куролесит, материально не помогает (а сам ежемесячно 300$ от родителей получает). В полицию пациент попросил нас об этом случае не сообщать. Сказал, что внук у него, в общем, неплохой, просто гены у него подпорчены. На том и расстались…

А иногда бывает так: вечером смотрю спектакль в театре в стиле сюр, или фарс, или буффонада, а утром на вызове ощущаю, что из театра не уходила, а спектакль продолжается просто вокруг меня, но с другими актерами и новой декорацией. Представьте, комната в «хрущёвке», обстановка 70-х годов, на кровати изящная блондинка под 40 в одних кружевных трусиках, в ногах сидит 80-летний старичок интеллигентной внешности, гладит ей нежно ножки и смотрит с любовью и заботой на «главную героиню». У изголовья два молодых человека: одному около 20 лет, другому — 30-35. Оба хихикают и перешептываются, видно, ситуация их забавляет. «Героиня» бледна, движения вялые, речь замедленная, тихая. Ей не смешно, ей плохо, ее тошнит. Но, несмотря на это, она сама представляет нам «действующих лиц»: Виктор Петрович, 80 лет, хозяин квартиры (согласно паспорту — в браке 5 лет!), сын Вася (20 лет, придурок), любовник Володя (35 лет, сволочь и бабник). Она, по словам Виктора Петровича, «спасительница его». Героиня хотела рассказать всю историю своей семейной жизни начиная со дня знакомства, но время «поджимало». Ограничились событиями этого воскресного утра. Оказалось, героиня проснулась и захотела выкурить сигаретку, но они закончились, в магазин «эти паразиты», Володька с Васькой, не пошли, так как были уже «под кайфом», и ей пришлось выкурить пару «бычков», которые лежали в пепельнице. Но бычки оказались непростые, после этого она и почувствовала себя как-то странно, ноги не слушались, язык заплетался («это с непривычки», как объяснили нам улыбающиеся во весь рот парни с расфокусированными глазами). В больницу «героиня» была согласна ехать только вместе с мужем: «Кто же за ним присматривать будет, если меня нет? Ему кушать надо вовремя и лекарства принимать… Без меня ему нельзя!» На такие аргументы мы не нашли что ответить. Спросили у В. П., как он относится к Володе, которого его жена поселила в соседней комнате с сыном, он ответил: «Нормально, я же понимаю ее потребности, она женщина молодая, ей так надо, моей «спасительнице»». Я уехала с мыслью: «Да, чего только в жизни не бывает…».

— Как работа изменила Ваш взгляд на мир?

— Работа, как и сама жизнь, учит многому… Осознанию ценности межчеловеческих отношений, бренности бытия, влияния твоего отношения к окружающим на состояние здоровья. С удивлением заметила, что бабушки и дедушки, которым за 80, сохранившие ясную голову и не утратившие вкус к жизни, на 80% это люди с «лёгким» характером, не цепляющиеся за материальный достаток и не жалующиеся на жизнь, с чувством юмора, живущие под девизом «что ни делается, все к лучшему». В квартирах у них немного вещей, чисто, а на стенах фото предков и внуков-правнуков. Они всегда скажут нам доброе слово, обязательно предложат присесть, поблагодарят душевно при прощании, с них я старюсь брать пример.

— Если бы Вы вернулись на машине времени в прошлое, то выбрали бы другой жизненный путь или остались бы верны своему выбору профессии?

— Я человек любопытный и хотела бы попробовать себя в разных профессиях. Хотелось бы, чтобы был личный кабинет и очередь сидела под ним, а я работала бы в белом халате и туфлях-лодочках, с прической красивой. Была бы узким специалистом — окулистом или дерматологом и избавляла бы реально людей от их недугов. Лучше раз и навсегда!

— Какие у Вас есть пожелания к пациентам?

— Указывайте свой адрес максимально точно, так будет быстрее для вас и для нас. Предложите нам «бахилы» или целлофановые «кулечки», так как времени на разуться-обуться у нас может не быть. Хорошо, если вы приготовите 2-3 стула, чтобы было куда присесть и поставить нашу медицинскую сумку. Вот и все пожелания. Будьте здоровы!