Житель уничтоженного села — о побеге из оккупации и возвращении на руины

На 41 день оккупации Цуповки Анатолий Цебенко убегал от российской агрессии по полям. Добравшись до Харькова, четко решил, что пойдет либо в волонтеры, либо в армию.

В селе Цуповка в Дергачевском районе оккупанты с первых дней вторжения установили свои порядки. А когда направили туда еще больше техники, мужчина понял – либо сейчас, либо никогда. После освобождения Цуповки Анатолию удалось побывать дома. Растяжка при входе и ограбленный дом – все, что оставила после себя оккупационно-мародерская армия. Детали – в сюжете МГ «Объектив».

Ну, всем привет. И до Харькова добралось чудо интересное. Я думаю вы слышите, и это еще аленькие цветочки.

Это видео Анатолий Цебенко записал утром 24 февраля в родном селе Цуповка на севере от Харькова. Тогда мужчина еще не знал, что через две недели окажется в оккупации.

Анатолий Цебенко, вырвавшийся из оккупации

Было в первый день страшно, потому что не было точной информации, устоит ли Украина или не устоит. Когда ты видишь колонну из 230 единиц техники, ты думаешь: Боже, это же только по нашему направлению, а еще сколько там со всех сторон.

В оккупации Анатолий вместе с матерью пробыл 41 день. Говорит: россияне вели себя, словно у себя дома. Обмародили магазины и пустые жилые дома. Пьянствовали и агитировали местное население ехать в Белгород, чтобы потом воевать на их стороне. Искали о домах участников боевых действий и похищали их.

Анатолий Цебенко, вырвавшийся из оккупации

Каждый спрашивал: кто это такие бендеровцы? Им местные отвечали, что они уехали на бендерщину. Было подразделение из ОРДЛО. Это были какие-то нелюди, они были самые злые. Они почему-то были так мотивированы отомстить всем, несмотря на то ребенок – не ребенок, женщина – не женщина.

Пути выезда оккупанты перекрыли 18 марта и позволяли уезжать только в сторону Белгорода. Когда россияне стащили в село еще больше техники, Анатолий решил попытаться вырваться из оккупации. Около трех часов они с матерью шли в соседнее село.

Анатолий Цебенко, вырвавшийся из оккупации

Я утром проснулся и говорю: все — или сейчас, или никогда. Ну и мы тогда пошли с мамой. Я нарочно такой путь выбирал, чтобы обходить их. Шли оврагами, огородами, где они не прослеживаются, чтобы меньше шансов было заметить меня.

Село Прудянка, куда дошли Анатолий и его мать, находилось в серой зоне, где не было ни украинских, ни российских военных. Оттуда они уехали в Харьков. Здесь мужчина решил заняться волонтерством. Делится: когда покидал дом – он был целым. Затем там побывали оккупационно-мародерские войска.

Машину, на *** спи***ли. Хоть колеса вот оставили. Телевизор спи**ли, бомжа-армия еб**а. Дверь, бл**ь прострелили, все выбили.

Анатолий приезжал домой после освобождения села. И сразу наткнулся на растяжку, которую оставили после себя россияне во дворе.

Снизу, видите ли, есть белая такая веревка. И там кольцо. И была натянута пружина. Если бы ты потянул – оно бы сработало. И поразила бы наверняка осколками голову, выше грудной клетки.

Теперь дом необходимо ремонтировать, поэтому Анатолий до сих пор проживает у знакомых. Пока волонтерит, а дальше, говорит, покажет время.

После того, как я приехал в Харьков, я решил, что либо я иду в волонтеры, либо я иду в армию.

Мужчина отмечает, что война научила не загадывать заранее, а держать в голове сразу несколько решений на все случаи жизни.