Анастасия Приходько: «Не удивлюсь, если Козловский после Москвы поедет в «ДНР». Война закончится, и с предателями еще будут разбираться»

Известная украинская певица о войне, политике, Евровидении, патриотизме и предательстве, а также планах на будущее.

С певицей беседовала Ирина Ромалийская, для  «Цензор.НЕТ».

«Это та, которая от России выступала на Евровидении, но пела на украинском языке», — так об Анастасии Приходько говорят те, кто совсем далек от шоу-бизнеса. Хотя люди, следящие за политической жизнью в стране, знают ее и как ту, которая подает в суд на АП за то, что ее использовали в политической рекламе Петра Порошенко.

Известной Анастасия Приходько стала не в родной Украине, а в России – когда в 2007 победила в телепроекте «Фабрика 7». Уже через два года стала участницей Евровидения от РФ. Ее условием было – часть песни она должна петь на украинском языке (хотя в жизни Настя говорит на русском). В 2014 году Приходько отказалась от жизни звезды в Москве и перебралась в Киев. Сейчас осуждает артистов, которые ездят на гастроли в РФ. Сама же она часто ездит на фронт, где, говорит, е однажды хотели выкрасть боевики.

О политике

— Настя, недавно вы появились в фактически предвыборном ролике Петра Порошенко. Вы заявили, что не давали согласия участвовать в предвыборной программе и вас фактически обманул министр культуры Евгений Нищук. Расскажите, как все было.

— С Женей Нищуком мы были в очень хороших отношениях, теплых, с одной баррикады, как говорится… Поэтому на его предложение сняться в социальном ролике я согласилась без задней мысли. Он — министр культуры, я ему доверяю. Естественно, проверять не буду. Уже после всего этого спросила: «Ну как это ты не знал, что это за ролик?!» Он говорит: «Ко мне пришли, хотели снять социальный ролик, я дал твой номер…».

— А когда у вас с Нищуком был первый разговор?

— Он мне позвонил, кажется, 14 января, уже не помню. А после мне позвонил человек по фамилии Горковенко. Оказывается, он был из Администрации Президента (Владимир Горковенко — Глава отдела Главного департамента информполитики АП, — ред.). Мы этого не знали. Мы снимались для социального ролика.

— А Горковенко с вами лично связывался?

— С моими пиарщиками, директорами. Договорились о съемке. Мы не знали о том, что в конце будет фраза — «Разом з Петром Порошенком»! Мы уже несколько месяцев не можем добиться от Администрации Президента документов, которые необходимы нам для суда. Телеканал «Украина» нам предоставил полную информацию: когда выходил этот ролик, сколько раз. «Пятый канал» отказался нам давать такую статистику. Соответственно, ролика не было, если что (усмехается, — ред.). 8 мая, насколько мне известно, наш адвокат подал иск в суд без бумаг от Администрации Президента.

— Так, а какие вы документы из АП хотите получить?

— Непосредственно Горковенко из Администрации Президента должен нам дать документ, что мы были в этом ролике без нашего на то согласия.

— А чего вы требуете в иске?

— Мы хотели от них публичных извинений и признания того, что они нарушили законные права человека. И тогда мы бы не пошли в суд. Но АП на это не пошла. Теперь я хочу выиграть суд, и я знаю, что я выиграю. Докажу, что за мной правда. Мы хотим, чтоб суд был открытым и публичным.

— А компенсацию денежную Вы просите?

— Естественно. Она полагается законом, по-моему, в десятикратном размере одной зарплаты, к тому же нужно посчитать количество выходов ролика с моим участием…

— А с Нищуком после этого связывались?

— Он извинился передо мной в телефонном режиме, но публично сказал: «я – не я, хата не моя».

— Сам звонил?

— Да. Позвонил, принес извинения в самом конце, через 10 минут разговора. Потому что я ему популярно объяснила, что так поступать нельзя, и, получается, я одна, меня защищают люди, народ. Хотелось бы, конечно, от Жени мужского поступка. Чтоб он взял на себя ответственность, ведь все-таки посредником в этой ситуации являлся он.

— Настя, а если бы вам сообщили, что это политический ролик в поддержку Президента, согласились бы в нем сняться?

— Нет.

— Почему?

— Потому что у нас идет в стране война уже 4 года. Я не вижу каких-то радикальных действий в плане нашего продвижения к победе. Не может он грюкнуть, как говорится, кулаком по столу.

— Еще один околополитический скандал. Певец Виталий Козловский выступил в Москве по случаю Дня Победы. Вы сильно этому возмутились…

— А как тут не возмутиться? Почему звание «Заслуженный артист» могут носить и нормальные, порядочные люди, и те, кто ездят и показывают, как можно предавать свою Родину? Мне кажется, многие даже не задумываются на тему того, что у нас война.

— Вы расцениваете его выступление как предательство?

— Конечно. У нас все проблемы и происходят от таких показательных выступлений. Россия — это страна, которая напала на нас, из-за которой в Украине все проблемы, из-за которой у нас все беды. Мы похоронили 10 000 человек. Неужели это стоит того? Но у каждого, наверное, свой градус поведения и мера человечности. Я не знаю. Но неужели ни для кого не была показательной фотография с Нелей Штепой? (Неля Штепа — экс-мэр Славянска, которую обвиняют в пособничестве террористам и посягательстве на территориальную целостность Украины, — ред.)). Или не были показательными его заявления о том, что он не знает, кто на кого напал? А тут он еще и на 9 мая в Москву едет. Странно, что георгиевской ленточки еще у него не было. Поздравляем ветеранов? Но суть же не в ветеранах! Суть в стране.

— Многие артисты, которые продолжают гастрольную деятельность в РФ, говорят, что едут к своим поклонникам, искусства ради, что далеки от политики…

— У меня тоже есть поклонники в России. Они мне пишут. Буквально вчера мне написали из Смоленска, что слушают мои новые украинские песни, и очень нравится. А 2 месяца назад мне предлагали дать концерт в Питере. Я со стула упала! Но как я могу себе это позволить? Я сама с собой потом жить не смогу. И это никогда ничем не исправишь. Будешь жить с этим до конца своих дней. Вот тем артистам, кто поддерживал Януковича, по сей день это вспоминают. У Козловского уже во Львове отменили концерт. Все, он перечеркнул себе все. Война закончится – и с предателями еще будут разбираться. Но меня еще бесит отношение к этому Министерства культуры… Вот и весь Женя (Евгений Нищук, — министр культуры, — ред.). Культурой надо заниматься. Если нет культуры — нет будущего в стране. А у нас все куда хотят, туда и ездят, где хотят, там и выступают.

— Считает, нужно запрещать?

— Да нет, не запрещать. Просто не давать возможности выступать здесь. Потому что Козловский — лицо пропаганды. Я не удивлюсь, если он поедет в «ДНР» и тоже скажет, что надо поддержать кого-то. Мол, там же ж наши люди тоже.

— Намного отличаются российские гонорары от украинских?

— Конечно.

— Какая разница?

— Раза в 3. Например, если здесь артист стоит 3000 долларов, там он будет стоить 10.

— За один концерт?

— Да. Это нормально. Тем более, там они работают в основном в евро.

— А как относитесь к тому, что здесь различные праворадикальные организации срывают выступления таких артистов?

— Я поддерживаю. Ведь война должна идти на всех фронтах. Ну почему мальчишки должны ценой своей жизни останавливать врага, а мы здесь должны плясать под артистов, которые ездят развлекать Российскую Федерацию? Представляете, каково им? Я с ними разговаривала. Они не понимают этого. Они говорят: «Мы же здесь ради вас». Это все очень странно. Я это очень болезненно переживаю, потому что вижу, что остаюсь одна. Но я все равно буду стоять до конца, как бы плохо ни было. Мне ведь тоже тяжело — были одни заработки, сейчас другие. Но есть честь, совесть и достоинство. Я это не куплю ни за какие деньги. А просрать это можно за один день.

— После 14-го уменьшились заработки?

— Ну, конечно. Последний концерт в России у меня был 7 января 2014 года. На Рождество. А последний эфир там у меня был 3 марта на «Первом канале». Все. Больше меня нигде не было. Да и для меня закрыты границы трех стран: Россия, Беларусь, Армения. Скорее всего, даже Казахстан закрыт.

— Официально закрыт въезд?

— Да.

— А в Беларусь и Армению почему?

— Про Армению я совсем недавно узнала. Все связано с Россией. Мне гастролировать-то и осталось что – по Украине (смеется). И вот по Америке еще могу. Мы ьтолько прилетели из США, ну, только 3 концерта там дали.

— А Европа?

— В Европе были. Италия, Испания… Но для того, чтобы продуктивно делать продукт, нужно зарабатывать. А в этой стране, я вам хочу сказать, я скорее не зарабатываю. Это просто стало моим хобби. Я занимаюсь совсем другими вещами. У меня, извините, двое детей. И тратить колоссальные суммы денег на клипы?.. Я, наверное, этим заниматься уже не буду. Я не вижу здесь роста для себя, как для артиста. Я вкладывала громадные суммы на протяжении всех этих 5 лет в себя. А теперь уже думаю о других вещах. Скорее всего, о бизнесе.

— О каком? Расскажите.

— Нет, не расскажу. Хочется, чтобы все получилось. Не хочу ни с кем делиться. Для меня это более сейчас перспективно и интересно. Тем более, я совсем другой музыкант. Я никого не хочу обидеть и уважаю всех коллег по цеху. Но, к сожалению, я не Дзидзьо, не Оля Полякова. Я не веселун. Я не Винник и не Федишин. У меня не получится так. И не потому, что я не умею, а потому, что не хочу даже стараться быть такой. А я понимаю, что это интересно, это перспективно. И у нас менталитет такой — веселиться. Гоп-гоп-гоп, чита-гоп, Сердючка, все дела. Ну не могу я так.

— Но есть и другие артисты — Вакарчук тот же.

— Сравнили, извините-пожалуйста. 20 лет Вакар на сцене, и это уже легенда украинского шоу-бизнеса. У меня амбиции маленькие, поверьте. Не такие, чтобы говорить, что я гений и могу стоять наравне с Вакарчуком.

— Давайте вернемся к упомянутому выше званию «Заслуженный артист». Вы возмутились, что это звание есть и у Козловского, и у вас. Знаете, в журналистике же тоже есть звание «Заслуженный журналист». Но, по моему мнению, в нашем цехе это все же пережитки советского прошлого. А вы как оцениваете подобные регалии?

— Звание «Заслуженный артист» — это приятно, на самом деле. Потому что это звание от людей. И давайте все-таки отдадим должное: все эти люди – из Советского Союза. Для них это еще имеет значение — давать эти звания. Должно, я думаю, пройти еще, как минимум, лет 50, и эти звания сами собой отпадут. Их никто нести не будет. Молодежь — так точно. Они знают, что если в Youtube миллион просмотров — значит, это интересно.

— Видели же, наверное, последние опросы президентские . Как Вы относитесь к появлению там Вакарчука и Зеленского?

— Люди они хорошие.

— Оба?

— Оба. А чего нет? Зеленского я обожаю, очень хороший и талантливый комик. Действительно интересный юмор. Вакар — нууу… Ну, Вакар! Ва-кар-чук. Но, мне кажется, каждый должен заниматься своими вещами. Каждый рожден для определенной миссии на этой планете. И вот когда начинают путать понятия, я этого не понимаю. В принципе, я догадываюсь, для чего это все делается. Кому-то голоса, может быть, отдадут. Для оттяжки голосов.

— Верите, что они самостоятельные?

— Нет, конечно.

— А, как считаете, в случае победы, Вакарчук и Зеленский могут быть успешными менеджерами в стране?

— Нет. Они не победят. Это невозможно. Петр Алексеевич останется на второй срок.

— Вы только что сказали, что каждый должен заниматься своим делом. Но сами же хотели идти в политику.

— Нету единства какого-то в этой политике. Каждый думает о самом себе. Если бы я увидела хоть какое-то единство, которое ведет к улучшению… Вот я жила сейчас 2 недели в Америке — кайф полный. Если соблюдаешь законы и порядки, ты — человек. Можешь спокойно брать себе кредит на дом. Ты работаешь. Ты обучаешься. Вот знакомая моя на медика учится. Учеба стоит 250 000 долларов, но она идет на работу, и из зарплаты у нее небольшой процент вычитают за то, что она обучилась за счет государства. Пенсии, которые у них там есть, они же с налогов, которые человек всю жизнь платит, собирает таким образом на самый конец. Они выходят на пенсию – и по полмиллиона долларов у них есть! Поэтому они путешествуют. А у нас что?

— Настя, ну, вы же и раньше все это знали. И все же собирались идти в ьполитику… Вообще кажетесь романтиком и идеалистом.

— Да. Я очень хочу верить в то, что возможно все изменить. Но будто меня все время пытается поставить на колени эта страна. Но я упорно борюсь.

— Страна или государство?

– Государство. И люди, которые у руля на данный момент. Я вижу женщину, абсолютно нормальную. Она — мать-одиночка, так сложилось. Она получает 850 гривен. Куда это можно засунуть? В жопу себе? В жопу! Пенсионеры, которые стоят… Вот каждый раз мне так больно и обидно, когда бабушка покупает три картошки, две морковки, полбатона. Я всегда таким людям покупаю. Я не обеднею, а она стоит и плачет. Ей приятно. Жалко, ну. Болит. Или вот возьмем образование. У нас есть образование достойное, хорошее? Молодежь уезжает! Медицинская реформа? Они закрыли все больницы в глубинке, теперь у нас будут делать аборты сельдереем и лечить змеиным ядом! Потому что пока они доедут до городской больницы — она будет рожать в поле. К чему полицейская реформа? Оно все провальное. Потому что нельзя воровать и делать реформы. Невозможно. И так от этого всего мне это так тяжело на самом деле! Но я продолжаю верить, что должен прийти хоть кто-то, который должен все это изменить. Я уверена, он где-то есть. Вот если бы я пришла – я бы у всех все забрала. И подняла бы экономику! Нельзя же из страны постоянно тянуть, она же лопнет скоро.

— Настя! Ну, в реальной жизни нельзя у «у всех все забрать»!

— Нет. Но они же не могут столько зарабатывать, чтоб позволять себе… Вот судья, например…

— «Все забрать» – не выйдет. Они не отдадут. Будет война внутри, извне давление.

— Но это же нечестно! Они же нечестно это все заработали. Они же это украли — значит, это можно забрать обратно (смееся). Обидно мне. Революция всех объединила, война сплотила, а они все равно продолжают безбожно воровать. Все мы видим декларации. И люди понимают, расстраиваются, перестают верить, уезжают. Мне это все, на самом деле, обидно. И иногда прямо я могу сесть и горько плакать от понимания, что ничего сделать не могу. Идти в политику? Я понимаю, что меня там подставят за не фиг делать. Потому что кроме доброго сердца, мозгов-то у меня нет. Ну, честно.

— Но при этом вы хотели идти в политику в команде Олега Ляшко.

— Это было мое первое знакомство с политикой. Тогда, в 2015 году, мы вели переговоры. Они мне предложили идти на выборы в Киевсовет. И в этот же день, когда мы встретились, Ляшко написал в соцсети, что приветствует меня в своей команде. Хотя я еще совсем и не была в команде. Но как-то мне пришлось отвечать. Но в последний день подачи документов я отказалась. Не потому, что я не хочу. А потому что, наверное, я не смогу. Я не умею врать. А там же надо врать. А когда я вру, то по мне сразу видно, что я вру. Я начинаю бэкать, мэкать… Хотя желание есть. Но если, может быть, самовыдвиженцем пойти… Одинокий лебедь такой в парламенте где-то сидит (смеется). И где-то, может, свою там сколотить небольшую партийку, которая будет как Робин Гуд.

— Есть лагерь, в который бы Вы точно никогда не пошли?

— «Оппозиционный блок». «БЮТ», скорее всего. Я, наверное, боюсь людей, которые очень долго уже у власти. Наверное, не пойду к людям, которые уже по 20 лет сидят в парламенте. Надо идти к молодым.

— Я вчера узнала, что Назар Приходько, которого представляют блогером и журналистом, это ваш брат. В одном из блогов он называет Ляшко популистом. Вы спорите о политике с ним?

— С братом?

— Да.

— Не то чтобы спорим, я могу у него совета спросить на какую-то тему. Он всех знает, следит за тем, что происходит, знает, какой там движ-Париж.

Московский период

— Я наткнулась на высказывания Назара о том, что в 2009-м московский продюсер Пригожин выискивал его страницы в соцсетях, доказывал, что он из УНА-УНСО, чтоб вас этим якобы опорочить. То есть уже в 2009-м на вас в Москве оказывалось давление из-за того, что Вы — украинка?

— Конечно! Мол, почему я должна представлять Россию? Начал Киркоров за меня вступаться, мол, вот Селин Дион из Канады, а представляла Швейцарию! Ну еще говорили, что я не должна петь на украинском языке, выступая от Российской Федерации. Спрашивали, почему у меня брат в УНА-УНСО. Говорили, что мы — националисты, фашисты и бандеровцы. И про сало, и про «Киевксий торт» — все я это слушала еще в 2009-м году.

Выступление Приходько на Евровидении-2009

— Вы тогда это связывали с конкуренцией на сцене или видели и политический подтекст?

— Это у них была катастрофическая обида. Почему я? Почему на украинском? У них прямо пена изо рта шла. У меня была дичайшая депрессия. Здесь меня считают предателем, потому что я поехала от России с украинской песней. А там выступают против того, чтобы я выступала на украинском языке. Поддержка осталась только от самых близких мне людей, с которыми я по сей день общаюсь.

— Настя, а Вы могли тогда себе представить, что будет война?

— Я могла ее представить, когда Янукович отдал флот.

— Вы имеете в виду подписание «Харьковских соглашений»?

— Да. Зачем в аренду сдавать Российской Федерации? Тогда мне стало все понятно. А аннексию Крыма уже видела своими глазами. Мне дуло автомата к голове приставили 8 марта в поезде «Киев-Симферополь».

— Расскажите.

— Последний концерт у меня был в Керчи 8 марта 2014 года. Там уже стояли «зеленые человечки». На границе всех мужиков ставили к двери, обыскивали их. Пропадали у кого-то деньги.

— Это при въезде в Крым или при выезде?

— При въезде. Встречали с собаками, с оружием. Что удивило — наша милиция доблестная стоит и наблюдает за этим за всем, ничего не делает. Я просыпаюсь от того, что кто-то с автоматом у меня просит паспорт! А я в пижаме сижу, смотрю на них, не понимаю, что происходит. Тогда было страшно действительно.

— Сейчас жалеете, что были тесно связаны с российским шоу-бизнесом? Участвовали в «Фабрике», выступали на «Евровидении»…

— Это было, и я от этого уже никуда не денусь. Наверное, просто надо смириться с этим. Хотя я по сей день могу выслушать, что — ах, она же сама выступала за Российскую Федерацию! Ой (вздыхает).

— Вас этим будут колоть все время.

— Всю жизнь. Но, когда я там по всей России гастролировала, те же самые Лобода или Ани Лорак сидели и думали: как же нам туда попасть? Я — человек, который построил карьеру в Российской Федерации. У меня — квартира, машина, заработки, контракты… Почему-то у меня хватило духа развернуться и уехать оттуда. Несмотря на то, что здесь у меня ничего не было. А они, как только дорвались туда, им стало сразу все равно. Плевать и на поклонников, и на зрителей, которые здесь, в Украине, сделали их публичными, подняли на пьедестал. Они показали большой орган всем своим поклонникам в этой стране, развернулись и уехали. Вы считаете, что это не предательство? Я считаю, что это предательство. Я просто всегда жила по совести. Я верю в Бога. И я знаю, что в мире все возвращается бумерангом. Если ты предашь кого-то — тебя предадут. Если ты кого-то подставишь — тебя подставят.

— А важно вам, какому патриархату принадлежит церковь — Московскому или Киевскому?

— Сейчас уже важно. До этого мне казалось, что Бог един. А после того, как началась война, мы увидели, что такое Московский патриархат. Поэтому, соответственно, зло я не поддерживаю. Так что хожу в Киевский патриархат. И дочку крестила в Киевском патриархате.

— Вы были участнице протестов на Майдане. Не жалеете сейчас?

— Нет. Нет, нет

— Противники Майдана говорят, что люди может и выходили на протест со светлыми помыслами, но в результате в стране война, экономический кризис…

— Это ж не мы в этом виноваты. Ведь началось все это из-за того, что мы должны были идти в Евразийский союз, а мы хотели в Европу. Это правильно, тяга к лучшему. Я не хочу, чтобы у меня Россия была соседом, я хочу Париж соседом! Это во-первых. Во-вторых, мы не виноваты в том, что началась война. Россия никогда не любила Украину. И этот план готовился задолго до революции. Янукович был просто куклой, которую использовали в своих политических играх.

— Настя, вы находите для себя ответ на вопрос, что произошло с российскими артистами, почему абсолютное большинство так полюбили Путина?

— Такой пример в голову пришел. Знаете, есть такие женщины, которые любят, чтобы их били, унижали, они привыкли к тому, что жертвы? Вот в Российской Федерации очень похоже. Им нравится, когда их унижают, об них ноги вытирают. И при это они начинают еще больше любить своего царя. «Унижай меня дальше, я тебя люблю! Ты — моя единственная надежда!» Он так построил это психологически, как будто он — отец им. Такой фанатизм – это же болезнь какая-то. Как можно реагировать так на политика? Стоят, плачут, смотрят на него… Как на Ким Чен Ына прямо, честное слово! Вот она сидит, ревет, рассказывает: «наш президент победил, Боже!» Я когда смотрю на это…

— Где это вы видели?

— Да на Youtoube хватает этих конченых! Откуда это пошло, я не понимаю. У них в менталитете, наверное, состояние униженности.

— Но ведь российские артисты зарабатывают больше, чем обычные россияне, видят больше, в других странах бывают…

— Но если они скажут сегодня завтра про Путина плохое, их вырежут со всех каналов, их нигде не будет!

Фронт

— В зону АТО, которая теперь иначе называется, ездите часто?

— Сейчас вернулись из Счастья. Были там у пацанов. Все в порядке. Стоят.

— Как они Вас встречают?

— Им приятно, что уже столько времени я с ними, и моя точка зрения не меняется. Мы с ними разговариваем, секретами делимся. Люблю я туда ездить. Там какая-то такая… «настоящность». Там настоящая дружба.

— Прочитала о том, что в 2014 году вас якобы должны были выкрасть. Расскажите эту историю.

— Это было в Попасной. Мы дали концерт в ДК. Военные как-то узнали, что сепары готовят какую-то движуху против меня, хотят украсть. Так наши провернули спецоперацию! Я якобы сижу в ресторане, они передают друг другу по рации: «Анастасия зашла в ресторан», «садится», «кушает, мы сейчас ждем». Но я в ресторане уже не сижу, меня в этот момент из машины в машину пересаживают и вывозят. Первый раз в жизни в Попасной мне дали позывной — Грач.

— Зачем?

— Таким образом они, типа, засекретили. Сообщали по рации, где Грач гуляет, где Грач ходит… (смеется). Ну чтоб сепары не знали, где я. Вот тогда мне было действительно страшно.

— А какая у них цель была? Выкрасть вас – и что?

— А я что, знаю? Я ж не знаю… А неподалеку от Авдеевки, уже в другую мою поездку, меня охранял спецотдел «Альфа».

— Почему?

— А вот тут мне уже никто не рассказал. Спецотдел «Альфа», 2 человека, дежурили у меня в гостинице. Спали с открытыми номерами…

— Подождите. Вы приезжаете туда выступать, а вам говорят…

— … а мне говорят: «Здравствуйте. Спецагент «Альфы». Специально для Вас». Не знаю.

— Вы сейчас с охраной ходите?

— Боже упаси! Зачем?

— А кто вот тот молодой человек, которого я видела около вас в самом начале интервью?

— Это мой муж, Саша. Мы всегда с ним вместе. Единственный раз он со мной не поехал, когда я в 2015-м беременная поехала на 26-й пост в Лисичанск. Из-за бизнеса ему срочно нужно было остаться. Ох, как он переживал! Слава Богу, вернулись. Он сказал: «Все, больше ты одна никуда не поедешь». Он всегда со мной. Он мой лучший друг. И папа, и муж, и все.

— Наверняка вам поступают какие-то угрозы. Как-то реагируете на это, пишите заявления?

— На кого? На фолловеров? (смеется). Та! Сколько раз они мне писали… Самое крутое было, когда на почту пришло письмо — «Мы со снайперской винтовки СВД выстрелим тебе в голову! «ДНР», за победу, ээээх!» (смеется).

— Не знаю, почему вы сейчас так веселитесь, конечно…

— Мне смешно. Человек, который хочет это сделать, не будет писать письмо. Столько мне всего писали, столько мне всего рассказывали, что я не обращаю на это внимания. Я знаю, что я плохого ничего никому не делаю. А если я никому ничего плохого не делаю, то Бог на моей стороне. Значит, он меня защищает.

О Евровидении

— Украину на Евровидении в этом году представлял Melovin. Как он вам?

— Пацан молодец, собрался, выступил достойно. Мне понравилось, как его встретили, несмотря на то, что занял 17-е место. Такой результат — объясним логически. Мы выиграли Евровидение 2 года назад, в ближайшие года 3 нам не светит никакое место. Потому что это все политика. Потому что нужно давать другим странам возможность выиграть. Открою маленький секрет: перед тем, как происходит конкурс, все встречаются, все обсуждают, кто из стран готов принять «Евровидение». Вот и все. Израиль в этом году готов принять конкурс, вложить в него деньги.

— Melovin принципиально говорил на украинском, хотя сам русскоязычный. Запнулся на пресс-конференции, не мог вспомнить, как будет «письмо» по-украински.

— Это одна из наших бед — надо тщательнее подходить к изучению родного языка. Но я тоже не шибко хорошо говорю на украинском языке. Мне крайне сложно. Но я пытаюсь. Лучше плохо, чем вообще никак. Он старался, это было видно.

— Как вам российская исполнительница Юлия Самойлова?

— Номер был отвратительный, в принципе. Подготовка — отвратительная. При чем здесь Ленин был в Лиссабоне с этим полотном? (Фотография Самойловой на фоне флага с Лениным вызвала большие дискуссии, — ред.) В общем, издевались, как могли и как хотели. Если брать человеческий фактор, то мне ее искренне жаль. Но в этом — вся Россия. Человек и так всю жизнь рос с комплексами определенными, и когда на нее это все обрушилось… Она так плакала! Мне ее так жалко стало! Ее использовали в этой игре, хотели жалость вызвать у народа. Но выступила она, конечно, с профессиональной точки зрения отвратительно. Это можно объяснить тем, что человек никогда не был публичным, всегда был замкнут в себе. Она никогда не была на большой сцене. И сделать такой шаг… Ради чего? Ну, и Россия — как всегда. Я посмотрела комментарии Пригожина (Иосиф Пригожин — российский продюсер, муж певицы Валерии, — ред.) и других — они ее начали мочить, гасить… Ну, по-человечески мне ее жалко. С другой стороны, я понимаю, что это наш враг.

Планы

— Давайте в конце задам самый избитый вопрос журналиста артисту…

— Какие ваши творческие планы? (смеется)

— Именно!

— Мы планируем выпустить 3 песни в этом году. «Вимагай», «Вільний птах» и «Саме той». Я готовлю сейчас украиномовный альбом, где являюсь автором и музыки, и текстов. Это как бы такая мне отчетность перед собой, что я могу выучить язык, могу понимать и мыслить на нем и могу писать стихи.

— А когда Вы хотите выпустить альбом?

— Я думаю, что в 2019 году. Ну, и есть один секрет – со временем я освою новую профессию… Ладно. Для Вас открою секрет. Я стала ведущей одного проекта на одном из центральных каналов. Но я не скажу, какого. По контракту я не имею права об этом рассказывать. Переживаю, потому что никогда этим не занималась. Ну и вести нужно на украинском языке. Я буду брать уроки у преподавателя. У меня сейчас все время уходит на занятия и подготовку к этому проекту. И я прямо счастлива.