Почему бизнес возвращается в Харьков — интервью президента АЧР Чумака

Положение предпринимателей Харькова и области улучшилось, констатировал в интервью МГ “Объектив” президент Ассоциации частных работодателей Александр Чумак. Однако решили далеко не все вопросы, которые ставит бизнес.

Государство начинает внедрять механизмы, за которые боролись харьковские предприниматели. Все ли так, как нужно харьковчанам? Каковы перспективы налоговых льгот и страхования военных рисков? Ожидать ли 100% бронирования для всех критических предприятий и станет ли оно в принципе возможным для ФЛП? Фиксируют ли работодатели отток парней в возрасте 18-22 после того, как им разрешили выезжать за границу? И почему предприниматели возвращаются с запада Украины? Обо всем этом — в интервью.

Программа поддержки бизнеса на прифронтовых территориях: единого документа нет

– Александр, приветствую! Спасибо, что согласились на встречу. Начнём с основного, наверное. В начале августа был визит президента Владимира Зеленского. Изменилось ли что-нибудь после всех лет борьбы предпринимателей за особый экономический статус? Потому что и на форуме, который вы организовывали по случаю Дня предпринимателя, прозвучало, что «Офис президента дал команду», что будет особый экономический статус.

– Ну, во-первых, изменилось отношение к регионам. Появился наконец уже употребляемый термин «специальный экономический режим для прифронтовых территорий». Он был впервые заявлен в проекте программ действий правительства. Есть публикация Минэкономики, что план действий правительства утвержден, там этот термин уже есть.

– 13 августа Кабмин принял программу поддержки прифронтовых регионов. Это сейчас о том же? Или немного разные вещи?

– Нет, это был проект действий правительства, там ничего еще принято не было. Было заявлено об утверждении плана действий правительства. Уже восемь приоритетов у них есть, какие они будут реализовывать, и там упоминается о специальных условиях для предпринимателей, работающих на прифронтовых территориях.

– Это один из приоритетов, да?

– Это часть приоритета, который касается конкретно развития предпринимательства. То есть сказать прямо, что у нас есть уже какая-то программа – это нет. У нас есть отдельные инструменты, которые действуют в отдельных программах. И они направлены именно на поддержку предпринимательства в регионах прифронтовых. Для старта программы, я думаю, что это правильно сделано. Потому что принять сейчас быстро какую-нибудь цельную программу – это довольно сложно, это связано с процедурой принятия законов в Верховной Раде. Это может быть принято как отдельными постановлениями Кабинета министров, так и отдельными внесениями изменений в законодательство, что даст быстрый эффект внедрения таких инструментов.

— В сообщении главы ХОВА Олега Синегубова было отмечено, что правительство приняло программу поддержки прифронтовых регионов. И там только два пункта по бизнесу.

— К сожалению, это не совсем точная формулировка. Что там есть? Первое, это некоторые программы в рамках «Власної справи», «єРоботи» и гранты на переработку, учитывающие особенности прифронтовых регионов. К сожалению, наши предложения не были учтены полностью, и те изменения, которые внесены, пока не учитывают и не решают все проблемы, которые есть у предпринимателей.

Плюс сейчас разработан закон о страховании военных рисков. Он еще не принят, но по плану действий правительства опять же его планируется принять как можно быстрее. Когда это — скорее, я пока не понимаю, но думаю, что это будет октябрь-ноябрь, когда полноценно будет работать Верховная Рада и будет утвержден в первом чтении проект бюджета на 2026 год. Потому что это сейчас главный вопрос. У нас тогда будет два инструмента. Это страхование военных рисков и некоторые финансовые инструменты поддержки предпринимателей на прифронтовых территориях. К сожалению, нет сегодня в плане правительства преференций налоговых, которые именно фиксируются для прифронтовых территорий. Об этом даже нет в плане действий, например Минфина, который должен заниматься разработкой таких преференций.

Читайте также: “Денег нет ни на что”: Гетманцев об экономических преференциях для Харькова

Но здесь есть два момента, которые следует учитывать. Во-первых, это то, что введение массовых налоговых преференций может быть не поддержано нашими донорами, конкретно МВФ, европейскими донорами, не одобряющими это решение. И здесь нужно с ними работать, доказывать, что именно такой инструмент позволит перенаправить часть международной помощи на другие направления, где они нужны. Но есть инструмент, который работает в Харькове конкретно. Это нулевая ставка налога на землю, действующая уже пять кварталов. И нас только одно беспокоит, что мы не понимаем, будет ли это продлено еще на квартал, на полгода вперед. Потому что проблема уплаты этого налога состоит в том, что коммерческие предприятия платят его авансом. Если нет продления, предприятия будут вынуждены уплатить этот налог.

Для страхования нужно политическое решение

— Вот все, что вы перечислили, никак еще не закреплено, выходит?

– Там очень интересно. План действий правительства, эти отдельные инструменты, они разбросаны по зонам ответственности разных министерств. К примеру, специальный экономический режим для прифронтовых территорий фокусируется в рамках действий Министерства инфраструктуры. Почему? Я не понимаю почему. В Министерстве финансов нет, как я сказал, налоговых преференций. Да и именно в Министерстве экономики, которому подчиняется программа «Власна справа» и гранты на переработку, там есть упоминание именно об этих инструментах, их адаптации под нужды прифронтовых регионов. Это все, что мы видим. И вспомнил я о законе о страховании военных рисков, он действительно лежит уже больше года или где-то до года, он лежит без рассмотрения Верховной Радой. Но это очень насущная проблема, которую нужно решить, принять в ближайшее время.

– Мне кажется, что именно страхование военных рисков, когда кто-то приезжает, реже всего вспоминают. А почему?

– Проблема в том, что чтобы застраховать имущество, открывающее очень много возможностей, например, для получения кредитов, нужно заплатить большие деньги. То есть страховщики сейчас не страхуют, как это было до полномасштабки, по своим ставкам, которые были до этого. То есть страхование сейчас очень дорогое.

– Как будет решаться это?

– А это именно введение компенсации за счет государственных средств, которое позволит сделать это страхование доступным. И еще раз говорю, многим предприятиям откроют путь к получению кредитов на развитие.

Читайте также: Почему бизнес Харькова не спасут кредиты «5-7-9» и гранты – мнение нардепа

— Но страховщикам это должно быть выгодно, да? То есть, это должна быть большая компенсация? Потому что если «прилет», это большие очень средства.

– Мы в 2023 году весной примерно считали, какие нужны средства для компенсации военных рисков. На тот момент это было примерно 2 миллиарда долларов. То есть это для бюджета, для эффекта, который получит экономика, цифра на самом деле невелика. Просто нужно принять политическое решение о введении такого страхования. Возможно, сейчас эта цифра будет больше. Надо считать.

Бронированию мешает «советский подход к структуре экономики» 

– Если можно поговорить подробнее о бронировании. До 100% также было в плане действий правительства прописано. И 8 сентября были внесены изменения в постановление №76, в котором уточнена норма бронирования 100% работников критически важных предприятий в прифронтовых регионах. Но там указано – «на территориях активных боевых действий».

– Давайте честно, на территориях активных боевых действий, то есть достаточно близко к ЛБС, таких предприятий очень мало. Это предприятия, обеспечивающие, например, электроснабжение, водоснабжение и связь. А у этих предприятий и так было бронирование 100% персонала. Если брать предприятия, которые работают с нашей оборонкой, их там вообще нет. Потому что это, ну, разумеется, предприятие будет в зоне внимания агрессора сразу.

– Харьков же не является зоной активных боевых действий.

– Харьков находится, согласно постановлению Мининфраструктуры, на территории возможных боевых действий.

— То есть нас вообще это изменение никак не касается?

– Здесь проблема в том, что если брать критические предприятия, основные предприятия имеют и так 100% бронирование. Это связь, это электроснабжение. Другие предприятия были частично. Но значительная часть предприятий из-за того, что у нас советский подход к структуре экономики, вообще не имеет возможности бронировать физических лиц-предпринимателей, которые также могут работать в критически важных отраслях и занимаются производством оборудования, запчастей и оружия для защитников. Они согласно постановлению вообще не рассматриваются как субъекты бронирования. То есть, ни сами ФЛП, ни их наемные работники забронированы быть не могут. Поэтому изменения этого постановления что-то меняют для именно юридических лиц, а для частных предпринимателей они ничего не меняют. Если считать сам Харьков, у нас примерно 120 тысяч ФЛП. То есть они вообще не подпадают под постановление №76.

— 14 июля Кабмин также вносил изменения в постановление №76. И этими изменениями ограничил значительно полномочия областной военной администрации, чтобы определять предприятия критическими. Это больше на центральные органы власти возложили.

— Проблема заключается в том, что лишены полномочий местные исполнительные органы, которые лучше знают, какие предприятия могут быть важны для экономики региона, критически важны. И в этом случае, к сожалению, переводится такая функция на центральную власть, для которой, в принципе, все предприятия по всей Украине примерно одинаковы. Они для того чтобы определить критичность, все равно при необходимости должны обращаться в область и дополнительно получать такую ​​информацию. Поэтому я думаю этот инструмент, к сожалению, лишил части возможностей для предприятий региона.

– Там перечень уже определен, кого областная администрация может определять критическим. Он такой очень сжатый, ограниченный. Ну и что выходит, что эти изменения никоим образом не улучшили ситуацию?

– Мое собственное мнение, что, к сожалению, у нас не выдерживается баланс между обеспечением обороноспособности Вооруженных сил и устойчивостью экономики региона. К сожалению, этот баланс, который нужен, он очень такой шаткий. Инструменты для достижения этого баланса на сегодняшний день так и не достигнуты.

– Какие вы изменения предлагали, непосредственно ассоциация?

– Это как раз был июнь 2024 года. Во-первых, мы предлагали предоставить возможность временного бронирования на 12 месяцев всех наемных работников, без привязки к критичности, которые официально зарегистрированы, официально работают в регионе. То есть 100%. Что это дает? Во-первых, это дает легализацию рабочих мест, то есть предприниматели и предприятия, наемные военнообязанные рабочие абсолютно легально трудоустраиваются, заключают договоры и платят налоги официально. К сожалению, проблема в том, что часть военнообязанных не хочет оформляться официально, потому что работодатели должны официально сообщать о трудоустройстве военнообязанных.

Читайте также: «Нет порядка»: харьковский бизнес об изменениях Кабмина и 100% бронировании

Если бы дали такое бронирование на 12 месяцев, то это стимулировало бы возвращение части бизнеса сюда, в первую очередь, на юридический адрес и налоговый, что давало бы приток налогов в регион. То есть, даже работая, например, в Полтаве, но имея налоговый адрес в Харькове, я получаю возможность платить сюда налоги, но я временно получаю бронирование. Второе, мы предлагали все действующие инструменты, которые есть, в том числе «Власна справа», «єРобота» и гранты на переработку расширить, увеличить в три раза суммы выплат и не связывать обязанностью создать новые рабочие места. Почему это логично? Потому что если предприятие пострадало и ему нужны средства на восстановление, то оно не будет создавать новые рабочие места. Им бы сохранить те рабочие места, которые есть. То есть быстрое восстановление — это закрытие контура предприятия, восстановление оборудования. Кофемашина повреждена – быстро купить кофемашину, восстановить поток клиентов, чтобы бариста продолжал работать. То есть логика была такова. К сожалению, нас услышали отчасти. То есть грант 250 тысяч, который увеличили в два раза, грант на переработку увеличили в два раза тоже, но у гранта на переработку есть две проблемы. Первая, сами пострадавшие предприятия должны провести дополнительно еще оценку повреждений.

Чтоб получить грант на 16 млн грн, нужно оценить повреждения за 200 — 250 тысяч

— Если можно уточнить, грант на переработку, это речь идет о гранте в 16 миллионов максимально?

— 16 миллионов, да. Там нужно провести оценку поврежденного имущества. К примеру, одно предприятие, я с ними разговаривал, эта оценка будет стоить 200-250 тысяч гривен.

— Они это за свой счет будут делать?

— За свой счет. Это достаточно большие деньги, они не могут быть учтены в сумму гранта. Это условно грант, но это субсидия, она возвратная за исключением тех налогов, которые предприятие уплатило.

– Что вы имеете в виду, что 16 миллионов нужно вернуть?

— 16 миллионов возвращается через… Например, на три года заключен договор. За эти три года, если предприятие уплатило 16 миллионов налогов, то эти средства не платят. Но там проблема, что включены не все налоги, а только отдельные. Например, только налоги с новых рабочих мест. А мы предлагали учитывать все налоги, уплачиваемые предприятием, потому что это логично. Оно уплачивает в бюджет и эти средства возвращаются в бюджет.

– Просто на форуме эта информация о 16 миллионах была представлена ​​так, что это как один из механизмов, единственный механизм получить предприятию компенсацию за разрушенное имущество, на восстановление оборудования.

– Там не на все можно потратить средства. На оборудование можно, а на восстановление, то есть на строительные работы вы потратить эти средства не можете. Если у вас, например, потеряно на 100 миллионов гривен имущества, то эти 16 миллионов гривен были бы очень в помощь для первоочередного восстановления. Но опять же нельзя потратить на строительные работы, то есть восстановление. Плюс нужно провести оценку поврежденного имущества. И все же там оставили обязанность создавать новые рабочие места. Уже гораздо меньше, было там сначала 25, потом пять, сейчас, если не ошибаюсь, два. Но все же нужно эти рабочие места создавать.

– То есть выходит, что этой программой может воспользоваться очень ограниченное количество пострадавших от российской агрессии предприятий. Я знаю, что только два в Харьковской области будут пытаться получить эти средства.

– Да, именно так. Хотя был форум в Киеве по поводу трехлетия запуска программы «Власна справа». Там была интересная статистика, что 3 миллиарда было выдано средств в рамках этого гранта. При этом получившие эти средства предприятия вернули налогами 4,5 миллиарда. То есть явный профит и есть смысл продолжать эту программу, но опять же, говорю, надо учитывать все налоги, которые платит предприятие, которое эти средства получило.

Один «прилет» может уничтожить 60 маленьких предприятий

– А статистика? У вас есть цифры, сколько у нас предприятий повреждены, разрушены и сколько бы нуждались в какой-либо помощи на восстановление?

– Открытой статистики нет, мы пытались это найти. Кроме того, Александр Тимофеев (ООО «Харьков Химпром») провел собственный мониторинг. По их оценке, около тысячи предприятий из Харьковской области пострадали, но я думаю, что эта цифра недостоверна. На самом деле гораздо больше, потому что мы считали, например, примерно поврежденные предприятия после прилетов ракет в 2023-2024 годах. На перекрестке, в самом центре, например, может быть сразу 60 маленьких предприятий, то есть один «прилет» — 60, десять «прилетов» — это уже 600. Поэтому, на самом деле, тысяча, я думаю, это очень заниженная цифра. Если такая статистика официально не ведется, это плохо. Хотя я думаю, что единственный, у кого есть такая статистика, это органы прокуратуры.

— Вы упомянули Александра Тимофеева, это директор разрушенного «Шахедами» предприятия «Харьков Химпром», он создал платформу Rise Together. Как вы оцениваете ее? То есть, предприниматели сами создали такой ресурс с целью поиска средств. Они самостоятельно хотят искать деньги на восстановление где-то за границей от доноров.

— Это по сути есть ответ и реакция на отсутствие программ в Украине, которые поддерживали бы предприятия. Инструмент очень классный, интересный. По сути это фандрейзинг для восстановления коммерческих предприятий. Что нужно для того, чтобы он более активно работал? Я думаю, что нам нужно через дипломатические наши каналы продвигать этот инструмент, выходить на другие страны, распространять этот инструмент среди иностранных предприятий. Потому что буквально вчера я общался с турками, предлагающими поддержку для наших Сил обороны, свое оборудование. Мы очень коротко пообщались, они написали, что турецкий народ с вами, мы вас поддерживаем и будем поддерживать. И для нас Россия тоже агрессор, поэтому любые разговоры о том, что не все так однозначно, как говорится, мы не поддерживаем и полностью с вами. И это показатель, то есть это написал турецкий предприниматель, который показал, что они готовы поддерживать бизнес именно Украины.

– Зачем это им? Это будет как гуманитарная помощь или как инвестиция с перспективой извлечь из этого прибыль?

– Как я это рассматриваю? Первое, это возможность поддержки для налаживания дальнейших партнерских отношений. Потому что это инвестиция в будущее, чтобы иностранный бизнес мог продолжать работать с предприятиями из Украины, конкретно из Харькова. Поэтому нужно и позиционировать, что это не средства в никуда, это средства, которые потом вернутся инвестициями, сотрудничеством, возможностью как экспортировать, так и импортировать и увеличивать свои доходы, выходить на новые рынки. Харьков – это очень крутой рынок. Он сейчас, во время полномасштабных действий, и будет после победы одним из драйверов восстановления левобережной Украины.

— Может, есть какие-то истории, когда международные партнеры, организации вкладывали средства в восстановление каких-то разбитых предприятий?

— Самый яркий случай – это «Фактор-Друк». Мы помним, Говард Баффет поддержал восстановление.

Это маркер очень отличный, потому что сигнал для всех иностранных инвесторов, доноров, меценатов поддерживать украинский бизнес. Второе, очень много примеров – это международные донорские организации. Наш партнер Helvetas, с которым мы работаем, постоянно дает небольшие гранты где-то до 120 тысяч гривен. Это как раз та сумма, которая позволяет микро- и малым предприятиям восстанавливаться после “прилетов”. И я знаю конкретный пример. В 2024 или 2023 году, могу ошибаться, когда предприятие, СТО конкретное, которое получило гранты, закупило оборудование, прилетел «Шахед» — и все сгорело. И донор дал повторно грант на восстановление СТО. То есть таких примеров уже достаточно много. И мы благодарим за каждый доллар, евро, которые нам предоставляют наши партнеры. Потому что это позволяет продолжать работать и, самое главное, продолжать защищать всю Европу.

– А сколько предпринимателей Харькова и области воспользовались возможностью получить гранты от Helvetas именно на восстановление разрушенного производства?

— На сегодня примерно 200, я думаю, уже воспользовались, исходя из количества грантовых конкурсов, которые были, и количества грантов, которые были предоставлены.

За границу выпускают парней 18-22 лет: бизнес констатирует: «Отток есть»

— То есть если подытожить, от государства есть 16 миллионов гривен для очень ограниченного количества…

— Пока что ограничено, да. Мы об этом уже разговаривали с министром экономики Алексеем Соболевым. 22 июля была личная встреча. Он попросил предоставить наши предложения. Мы предоставили предложения, плюс центр занятости дополнительно разработал изменения в постановление, предоставляющее эти гранты. Ожидаем, что будут внесены изменения, и наши предложения будут учтены.

– Какие именно?

— Перефокусировка с обязательности создания рабочих мест на сохранение рабочих мест. Плюс возможность зачисления всех налогов, уплачиваемых предприятием. Плюс компенсация средств на оценку имущества, необходимого для того, чтобы подтвердить повреждение предприятия.

— Не фиксируют ли в Харькове и области отток молодых работников, парней в возрасте 18-22 лет, в связи с разрешением выезжать им за границу?

— Есть два аспекта, они разные. Если принимать статистику ГНСУ, массового оттока нет. Плюс у них, к сожалению, не ведется отдельно статистика по 18-22. С другой стороны, сам бизнес говорит о том, что действительно отток есть. Он объясняется некоторыми факторами. Самый главный фактор – любые родители хотят, чтобы их дети были в безопасности, поэтому многие молодые люди релокуются в центр Украины или на запад именно из соображений безопасности. Второе, это то, что молодежь, как правило, более подвижна и с точки зрения трудоустройства. Она может работать на фрилансе, онлайн и часто официально не трудоустраиваться.

Плюс принятие решения правительством о разрешении выезда 18-22 создает очень интересный прецедент, когда люди понимают, что у них есть возможность поехать учиться в Европу, а там для наших беженцев очень много интересных предложений есть. Второе, тот, кто сейчас учится и формально по окончании обучения может попасть в возрастной ценз 25, это делает доступным призыв такого молодого человека. Поэтому часть сейчас уже планирует после учебы выезжать в Европу и там трудоустраиваться. Наиболее, скажем так, продвинутые пытаются получить дипломы европейского образца, очень классно учат языки, и это возможность поехать работать в Европу. То есть, есть неформальное перемещение, оно происходит в первую очередь в пределах Украины, которое приводит к тому, что есть отток молодежи из региона в другие регионы. Это отрицательно влияет в первую очередь и на рынок труда, и вообще на интеллектуальный потенциал, потому что это молодые люди, они продвинуты, они прогрессивны. И они являются мотивацией для инноваций, внедрения новейших инструментов. Люди, полные энергии и готовые двигать экономику в том числе. И это очень негативно будет влиять на будущее, через два-три года мы будем видеть эти последствия.

60% предприятий столкнулись с проблемой кадров

— А еще о количестве рабочей силы, даже не том, что это интеллектуально перспективные более кадры, а просто физическая рабочая сила. Если предприятие не может бронировать своих работников, остается 22-25 и 60+. Как предприятия вообще выживают в такой ситуации?

– Это огромная проблема. 60% предприятий столкнулись с проблемой кадров. Причем уже серьезно столкнулись. Это последние данные Европейской бизнес-ассоциации, которые я видел. Июль или июнь, если не ошибаюсь. Сейчас ситуация становится еще хуже. Пытаются предприятия возвращать людей 60+ на рабочие места. Тех, кто может работать, пытаются мотивировать их. Это большой опыт, это возможность быстро интегрировать в рабочий процесс, но есть недостаток. Это то, что люди 60+ обычно не очень прогрессивны, не используют современные инструменты. Цифровизация, искусственный интеллект. Плюс одно предприятие сказало, что достаточно сложно их интегрировать в рабочие процессы, в тайм-менеджмент, потому что они привыкли работать немного по-другому. Тогда, когда они были экономически активны, так не работали. Как сейчас. То есть постоянные планерки, онлайн-зумы и все такое. Хотя, с другой стороны, эти люди очень ответственны, то есть выполняют все поставленные задачи более четко, но с точки зрения современных коммуникаций, там есть некоторые проблемы, надо людей учить. Молодежь также пытаются трудоустраивать, как я уже сказал, молодежь все же больше тяготеет к фрилансу, онлайну, и привлекать женщин на традиционно мужские специальности.

Читайте также: Что будет хуже отъезда парней 18-22 лет из Украины – эксперт

Здесь есть некоторые успехи, они связаны с профессиями, не требующими большой физической нагрузки. К примеру, электросварщицы у нас уже есть. Очень много в строительных профессиях, но, к сожалению, там, где нужно работать с тяжелым металлом, с тяжелыми деталями, или, например, большегрузные автомобили, где очень часто нужна физическая сила заменить колесо, там пока женщины не очень могут заменить мужчин.

Поэтому есть проблема, касающаяся молодежи. Надо внедрять программы, которые будут стимулировать молодежь оставаться. Это гарантированное рабочее место первое. Это компенсация работодателям за первое рабочее место и стажировку молодых работников. Это дальнейшее расширение дуального образования, то есть образование профессиональное по запросу работодателей. Это компенсация, очень важная для молодых людей, жилья, особенно в случае необходимости переезда на новое место. Потому что работодатели говорят, что сейчас проблема большая, если они находят для себя кандидата в другом регионе. Чтобы ему переехать, не все предприятия могут компенсировать или предоставить жилье. Плюс возможно рассмотреть компенсацию транспорта для того, чтобы сделать более мобильной рабочую силу.

— Но в Харькове это ведь не очень актуально. У нас общественный транспорт бесплатный.

– Я имею в виду, когда рабочее место находится, например, на расстоянии 100 километров. То есть для развитых стран, для Штатов это уже абсолютно нормально. Люди ездят на работу за 200 километров. Поэтому мобильность рабочей силы тоже очень важна в современных условиях.

– Вы эти предложения, как сохранить молодежь, оформляли, передавали на встречах?

– До решения Кабинета министров по 18-22 такого запроса не было. Но поскольку сейчас уже работодатели начинают об этом говорить, то я думаю, сейчас нужно готовить и вместе с центром занятости такие предложения подавать на Министерство экономики.

Доходы строителей  с началом полномасштабки упали в 28 раз

— Эти преференции, которые есть у нас в Харькове, как вы считаете, действительно ли они повлияли на ситуацию и стали поводом для предпринимателей оставаться? В частности, освобождение от местных налогов? Действительно ли удержало это решение бизнес в городе?

– Мы когда адвокатировали это решение, эти изменения, мы общались со многими представителями отраслей. Они нам показывали реально расчеты по уплате этих налогов. К примеру, строители нам показали, что их доходы упали в 28 раз после начала полномасштабки.

Очень часто земельный налог – это сумма, соответствующая количеству, например, квадратных метров, которые они продают в жилом доме. То есть, это очень большая сумма и им нет смысла достраивать то, что уже начали строить, потому что там прибыли нет. То же самое касается промышленных предприятий. У некоторых достаточно большие территории земли, которые они занимают, и это достаточно большие налоги. Плюс офисные, торговые, торгово-развлекательные центры, у них достаточно большой налог за счет того, что многие арендаторы уехали, они содержат эти здания только за счет эксплуатационных расходов. И в этих эксплуатационных расходах очень большую сумму составлял налог на землю. Поэтому мы и адвокатировали такие решения, и мы понимаем, что эти средства предприятия могут тратить либо на содержание помещений, либо на уменьшение затрат. И перенаправлять на развитие, восстановление или масштабирование своего бизнеса.

– Очень редко также говорят о том, чтобы освободить от уплаты местных налогов по области. Почему это тоже очень трудно решить? Это очень актуальный вопрос. Для предприятий, которые находятся в пригороде. У нас их там много, для них это было бы значительной поддержкой.

— Если взять опыт наш по городу Харькову, то мы очень долго бились о стену, пока не поняли, что город не хочет принимать это решение, потому что он теряет налоги, уходящие на расходы на восстановление, на обеспечение городской среды комфортной, безопасной. И такая сумма, мы считали когда-то, это миллиард в квартал, достаточно большая, поэтому мы начали общаться с Кабмином по поводу дотации Харькову. И именно поэтому Харьков принимает решение, благодаря такой дотации. Поэтому следует рассматривать возможность дотаций для других громад. Если у Харькова бюджет все же не маленький, 17-18 миллиардов, могу ошибаться, то для маленьких громад, особенно находящихся очень близко к ЛБС, бюджеты еще меньше, они еще уменьшились из-за оттока налогоплательщиков. И там суммы в целом на все громады могут быть достаточно велики. То есть нужно общаться с Кабмином, чтобы эти дотации поступали именно в такие маленькие громады, которые будут принимать такие решения.

«Существенно возросла конкуренция на западе Украины»

— По данным мэрии, в Харькове по состоянию на 1 сентября было 125 тысяч ФЛП. Это официальная статистика. За месяц их стало больше не 1200, а за год на 5200. О чем говорят эти цифры?

– Надо смотреть комплексную статистику и количество закрытых. Хотя, я думаю, по Харькову все равно будет плюсовой баланс, потому что очень много активностей, очень много доноров и возможность получить гранты стимулируют оформляться официально. Вы не получите грант донора или грант на собственное дело, если вы не являетесь ФЛП. Поэтому здесь есть некоторая стимуляция.

Плюс многие заходящие доноры дают работу местным предпринимателям. Потому что все гранты, все создаваемые расходы, они осуществляются, они идут на закупку товаров, услуг, аренды у таких же предпринимателей маленьких Харькова, уплачивающих с этого налоги. Потому это положительный сигнал. Плюс, по данным Нацбанка, у нас есть некоторое падение динамики инфляционной. У нас есть увеличение динамики роста зарплат. И в принципе, несмотря на войну, достаточно положительный прогноз на 2026 год. То есть мы можем говорить о том, что падение приостановилось и мы будем потихоньку пытаться расти и развивать экономику региона.

— Просто бизнес может выходить из тени начал?

– Нужно не забывать, что в конце того года и в январе было рекордное закрытие ФЛП, которое было связано с увеличением военного сбора. Потому что для третьей группы 1% оборота – это достаточно большая сумма. И часть предпринимателей закрылась именно из-за этого. Потом, я думаю, что часть предпринимателей все же вернулась в легальное поле, когда посчитали все, приняли решение. Плюс у нас есть увеличение новых предпринимателей. Я думаю, есть также небольшой эффект возвращения кого-то из релокации. Относительно налоговой нагрузки, на сегодняшний день ФЛП третьей группы платит 6%. Это с оборота, не с прибыли. То есть с дохода со всего 5% единый налог и 1% военный сбор. И это достаточно большой налог, если сравнивать его, например, с предприятиями, торгующими электронной техникой, бытовой техникой. Была встреча в Киеве по вопросам детенизации, где были обнародованы цифры, что налоговая нагрузка, например, топ-10 крупных сетей, продающих электронику, от 1,9% до 4,9%. То есть это меньше, чем платит любой ФЛП на третьей группе. Поэтому это очень важно, потому что вторая статья дохода городского бюджета – это единый налог после налога на доходы физических лиц. ФЛП играют очень значительную роль и в местной экономике, и в ее развитии, и в ее устойчивости, и в обеспечении рабочими местами, и в поступлениях в местные бюджеты.

— Вы сказали, что предприниматели начали понемногу возвращаться. С чем вы это связываете? Может быть, с относительным затишьем по обстрелам? Какие ваши прогнозы на холодный период года, на зиму?

– Это комплекс факторов. В том числе некоторое затишье в сравнении с 2024-2023 годами. Плюс существенно возросла конкуренция на западе Украины. Была релокация в центр Украины, поскольку там уже количество предприятий только увеличивается за счет релокаций и просто местные рынки уже не в состоянии принять всех предпринимателей и обеспечить их возможностью дохода. Это элементарная конкуренция. У некоторых предприятий здесь остались постоянные клиенты, к которым они возвращаются. Оставшиеся здесь работники, появившиеся здесь заказы. Строительная сфера – это восстановление, это фортификации. Потому они сюда возвращаются. Относительно прогноза на зиму, они не так радужны, потому что есть риск возобновления обстрелов энергетической инфраструктуры. Благодаря донорам, благодаря нашим коммунальным службам, городским властям, мы восстановили энергетический потенциал частично, который позволяет работать, но россияне также об этом знают. Я думаю, что они строят планы очень нехорошие для нас по обстрелам. Дай Бог, что этого не будет, но все же я предлагаю готовиться к худшему сценарию. Достать повербанки, зарядные станции, проверить генераторы, чтобы все в рабочем состоянии было и при необходимости можно было быстро восстанавливать свою деятельность и продолжать работать.

— Если подытожить, кажется, что немного ситуация улучшилась?

– Улучшилась.

– Потому что она долгое время была критической. Сейчас вы констатируете, что стало лучше.

— Но, опять же, это благодаря в первую очередь самим работающим предпринимателям, которые находят инструменты и ожидают поддержки от государства.

— Александр, спасибо вам за разговор.

— Спасибо вам.